делать вид, что друг друга не знаешь.
К тому же известие о некрасивом поступке Романа Юрьевича и его семьи разлетелось по дачному поселку, так что здороваться с соседом перестали практически все в округе. Позора и изоляции он не вынес. Сначала запил, потом перенес инфаркт, а потом продал дом и уехал из поселка. По соседству жили теперь совсем другие люди.
В отличие от Романа Юрьевича, нелюдимыми затворниками они не были. У Клавдии Петровны и Сергея Ильича Званцевых оказалась большая и дружная семья, все члены которой охотно собирались у родителей за большим столом под раскидистой яблоней.
Старший сын Алексей, ровесник Снежаны, приезжал с женой Мариной и двумя детьми — шебутным и непослушным десятилетним Славкой и восьмилетней капризулей Олечкой. Средняя дочь Катя привозила к родителям четырехлетних близнецов — Петю и Павлика. Ее муж Олег работал водителем-дальнобойщиком, почти постоянно бывал в рейсах, и за прошлое лето Снежана видела его всего один раз.
Младший сын Званцевых — Артем — только в прошлом году женился. Их с Алиной малышу Юрику как раз сегодня должен был исполниться месяц. Два студента, веселые и смешливые, к жизни относились легко и беззаботно, появившееся на свет «обременение», из-за которого им и пришлось срочно сочетаться браком, нисколько не мешало радоваться жизни. Также на субботние семейные посиделки часто наведывалась племянница Клавдии Петровны с редким и красивым именем Казимира.
Высокая, с отличной спортивной фигурой и черными как смоль волосами, спускающимися по узкой изящной спине ниже лопаток, была она, несмотря на свои двадцать восемь лет, одинока и свободна. Вела себя крайне независимо, суждения позволяла резкие, с родней разговаривала свысока и вообще вызывала у Снежаны огромный интерес, как все, что Машковская не понимала.
Зимин, пару раз пообщавшись с Казимирой, вынес вердикт, что она — редкая стерва. Снежана таких безапелляционных суждений не выносила, поскольку для этого у нее не было оснований. Ничего плохого ей девушка не сделала. Только смотрела сквозь Снежану, словно та была неодушевленным предметом, да еще проявляла чисто женский интерес к Зимину, стараясь при любом удобном случае задеть то рукой, то высокой грудью, то бедром.
Снежану это веселило, потому что в верности мужа она была уверена. Для сухаря Зимина, помешанного исключительно на работе, не существовало никаких других женщин, кроме Снежаны Машковской. И детей своих он любил безмерно.
Она снова бросила взгляд в окно. У кровати, на которой спали Танюшка и Ванюшка, улеглась Ласка, собака, когда-то принадлежавшая проштрафившемуся соседу. Званцевы, купив у Романа Юрьевича дом, согласились присмотреть за собакой, которую он никак не мог взять с собой на новое место жительства. Так Ласка осталась в дачном поселке, периодически по старой памяти прибегая на участок Машковских. Снежана ее не гнала. Ласка была очень послушной, доброй и совершенно безопасной для детей псиной, тоскующей по старому хозяину.
Снежана вернулась к столу, ликвидировала последствия борьбы за пышность и эластичность теста, замариновала мясо и начала споро резать овощи. До визита гостей оставалось три часа, а дети все это время спать не станут.
Без десяти шесть все было готово, даже стол накрыт не без помощи Танюшки, которая важно выполнила доверенную ей функцию — отнести вилки, салфетки и корзинку с хлебом. Ванечка сосредоточенно играл в разложенном на улице манеже. Периодически Снежана, снуя между кухней и столом, бросала на него взгляд — убедиться, что все в порядке.
Она была тревожащейся матерью и знала за собой этот недостаток, но ничего не могла с ним поделать. Слишком много вокруг зла, которое иногда рядится в личину привязанности и личной предрасположенности. Это она знала, как никто другой.
Так, еще надо намыть к столу свежей клубники. Они с Зиминым специально не снимали ее с грядок уже три дня, только Танюшку угощали, чтобы накопить царское угощение к празднику. Лето в этом году выдалось урожайным на клубнику, и поспела она раньше обычного, так что работающие гости полакомятся в свое удовольствие.
С миской в руках Снежана прошла в дальнюю часть участка, где разбиты грядки — немного, ведь страстными огородниками Машковские не были. Две под клубнику, одна под лук, одна под зелень к столу, вот и все. Никаких тебе теплиц и парников.
— А я сказала «нет», — услышала Снежана негромкий, но довольно напористый голос и узнала Казимиру. Та всегда говорила именно так, словно стремясь заранее лишить собеседника любых аргументов, даже если речь шла всего лишь о погоде. — Ты не смеешь мне указывать, что делать. Я и без тебя знаю, что обещала. Но не сегодня. Не сейчас. И не смей здесь появляться. Ты понял?
Видимо, девушка укрощала своего слишком надоедливого поклонника. Уже хорошо, что он у нее есть, может, перестанет об Мишку тереться. Снежана вздохнула. Чужая личная жизнь ее ни капельки не интересовала, но следующие слова Казимиры заставили навострить уши.
— Это вообще чистый криминал. Я на него не пойду. Даже не уговаривай. Все. Разговор окончен.
Послышалось фырканье, словно Казимира была лошадью на водопое, раздался треск сучьев, и все стихло. Ну надо же, какие страсти! И во что такое нехорошее пытаются втянуть соседскую племянницу? Хоть и неприятная она особа, а не хотелось, чтобы попала в беду.
С миской клубники в руках Снежана вернулась к дому и как раз вовремя: подъехали первые гости. Это была давняя ее приятельница и коллега Зимина по Следственному комитету Лилия Лаврова, готовящаяся к выходу в отставку в связи с выслугой лет и немало по этому поводу переживающая. Без работы она своей жизни не мыслила.
Муж Лили, бывший оперативник Сергей Лавров, работу в полиции уже оставил, трудился в службе безопасности серьезной лесной конторы. Никакой трагедии в отставке жены он не видел, искренне надеясь, что хоть видеть ее будет чаще. Да и место применения недюжинных Лилиных способностей имелось — фирма по организации праздников ее свекрови Валерии Сергеевны, которую та в силу преклонных лет уже была готова с радостью переложить на плечи предприимчивой невестки.
— Привет, Снежинка. — Гостья спешила к ней от машины, широко раскинув руки. — Как же я рада тебя видеть. А именинница где?
— В саду. Мультики на планшете смотрит. Я тоже рада тебя видеть. Привет, Сереж.
Последнее относилось к Лилиному мужу, который вынырнул из багажника и тащил в руках огромный торт.
— Помочь тебе?
— Нет, я все успела. Осталось только шашлык пожарить, но с этим Мишка разберется, когда приедет.
На лице Лили отразилась легкая тревога.
— А он не звонил, что ли?
— Нет. — У Снежаны сердце
